Конь самостоятельно шел следом за силуэтом, который принадлежал Кусланд и ее скакуну, Солона же даже не видела, куда идет ее лошадь. Сидя на несчастном животном, она лишь сильнее куталась в плаще, словно в большом одеяле, и жмурилась, пряча в ткани пол лица. Ее худоба лишь заставляла сильнее мерзнуть, и казалось, даже не смотря на накидку, что каждая косточка продрогла от метели.
Мысленно волшебница радовалась тому, что есть в этой небольшой группе ее подруга, ведь идти на Глубинные Тропы в компании практически неизвестных людей было довольно неприятно, хоть и такова жизнь Стража.
Веланна, вторая волшебница, что была в отряде, практически ни разу не разговаривала с Амелл. Последняя о ней слышала много, как плохого, так и не очень, но привыкла не доверять слухам. Но какая же эта долийка на самом деле? На это ей ответа не дало даже долгое наблюдение.
Гарод, командир отряда, что шел где-то впереди, уверено, но по-орлесиански. Не сказать, чтобы рыжая не любила орлесиансев, но повода как-то не было. Однако командор был каким-то другим. И, скорее всего, дело было не только в том, что он был родом из Орлея, а еще и Стражем. Когда эти два фактора сочетаются, люди меняются. Он был не такой орлесианский, как другой орлесианец, в Гароде присутствовало больше положительных, кто-то бы даже сказал геройских, качеств, и… И как-то слишком много в голове у Амелл появилось орлесианского на квадратный миллиметр. Обычно ее мысли не занимаются таким, но с уверенностью можно сказать, что из Карона хороший лидер. «Но до Терона ему далеко», – мысленно с грустью вздохнула девушка своей привязанности к эльфу.
Солона совсем не радовалась, когда пришлось оставить скакунов, ведь теперь холода стало еще больше, снег доставал ей до середины бедер. То и дело, проваливаясь в какое-то углубление, чуть не по пояс в снегу, волшебница старалась не отставать от скопления народа. Ну, она надеялась, что кроме них тут больше никого нет.
Амелл проследила за спуском сначала первого Стража, затем второго. Бросив неуверенный взгляд на оставшуюся блондинку, глубоко вздохнув, быстро помолившись Создателю (примерно сократив до: «Создатель, не дай нам помереть»), третий Страж прыгнула следом, надеясь, что хотя бы не сломает себе ничего.
Как только ноги почувствовали что-то твердое, ахнув, рыжая тотчас наколдовала волшебный огонек, который взлетел над головами представителей Ордена, озаряя светом все помещение, в котором они оказались. Свет был не ярким, мягким, не резал глаза, но его хватало для освещения. Недолго думая, маг подожгла еще и факел, протягивая его кому-то.
Солона даже не удосужилась открыть. Но, когда она это, наконец, сделала, не принялась смотреть на спутников, проверять в порядке ли они, колдунья лишь судорожно оглядывала место, стены и потолок. Хоть тут и был слой пыли, казалось, что это место обошло само время, не зря Дворкин с братом всегда так хвалят работу своего народа. Все делается на века.
– В Круге я изучала разные языки, в том числе и гномский… немного, – зачем-то произнесла Амелл, закусив губу, понимая, что вряд ли это было так важно, если вспомнить тон, с которым был задан вопрос ранее.
– Вы в порядке? – спросила Солона, наконец, поворачиваясь к ранее спустившимся Стражам, тотчас немного испугано ахнув.
[AVA]http://cs616525.vk.me/v616525519/142cc/P8rT4d1oDt0.jpg[/AVA]

Отредактировано Солона Амелл (2014-08-08 16:16:47)

Девушка рвалась вперед, ей не терпелось после долгого затишья в Башне на деле показать Орлесианцу свою полезность. Был у Кусланд такой пунктик – помогать и намыливать глаза свой персоной, желая влезть и помочь даже там где не нужно. Благо дело, у Герода доставало такта её рукой приостановить  и предупредительно посмотреть в лицо барда. Этого хватало, чтобы вспомнить про свое место и власть командира.
Девушка кивнула, согласившись  с ним и отступила назад. Неверное пламя факела создавало тени вокруг маленького пятачка света. Бард вошла в эту тень, пряча себя от взглядов других – и соратников-стражей и притаившихся где-то там далеко, недругов. Она не спешила доставать мечи, места тут было маловато даже для одного Герода в его больших латах, а что уже говорить про танцы-пляски с двумя длинными клинками? Так что разбойница достала из сапога кривой кинжал и сжала его в ладошке. Она не волновалась, нет, она обратилась в слух и … окаменела. Окаменела настолько, что кусочек её головы мог сколоться и отвалиться в этот же миг!
Где-то из глубины прохода отчетливо слышалось нескладное «ту-ту», будто-бы кто-то на детский манер пародировал какие-то звуки. Она бы умилилась и подцепила бы несложный мотив, но голос отчетливо произносивший это был не человеческий и даже не гномский. А жаль, гномские песни в шахтах всегда были веселыми и задорными, они нравились барду, но это… скрипучий и похожий на рык голос, но тем не менее голос а не ор животного.
У неё был достаточно тонкий слух и в довеску музыкальный. Она оглянулась назад, на магесс, в надежде увидеть на их лицах намек на реакцию услышанного.
- Никогда не думала что первым делом услышу порождений , нежели  ощущу скверну в их жилах … - кинула она, давая знать что рядом они, родимые, порождения тьмы. Хлеб да соль их. Кусланд скрылась в темноте, но её успели заметить, теперь прячься не прячься, порождение тьмы будет знать что стоит ожидать удара в район спины. А оно точно будет знать и думать, ведь оно было говорящим. Первый говорящий на веку Милле, хоть от других Стражей ей доводилось слышать про таких, измененных порождений. Некоторые из них даже помогали Терону и Хоу сражаться против Матки…
- Я не ффраг. Я - Посссланник. Я срашшался за Амарантайн с главным Страшшем много лет назад.
Не опуская кинжал, Милле подняла взгляд на командира – сейчас он начальник и он может вести переговоры с этим существом, им же остается прикрывать его спину от возможных опасностей. Но девушка не выдержала и шепнула Веланне:
- Это точно тот самый Посланник про которого все говорят? Порождения тьмы похожи друг на друга, что мешает ему обмануть нас? Ты его узнаешь? – остроухая магесса была тогда при тех событиях. Собственно говоря её тогда и завербовали.  Так что её глазу бард доверилась бы и расслабилась бы.

Острое чувство Скверны ударило в ноздри словно тяжелый, смрадный запах до боли знакомых явлений: гниения, смерти, тления и страха. Тело женщины остановилось раньше, чем сама Веланна успела понять, что именно так дерзко вонзилось в ее чувства. Рефлексы, безусловные, отработанные без обязательно понимания, развитые у Серых Стражей, подчиняли себе все их ощущения и движения.
Долийка даже не успела собрать свои мысли в единый поток, когда все остальные чувственные рецепторы обострились. Кровь отдавала в тело жаром Скверны. Порождения Тьмы были рядом, и эта привычная, казалось бы, агония от их присутствия, заставляла Веланну чувствовать себя живой как никогда.
До этого момента она следовала за отрядом меланхолично, зорко осматриваясь, подмечая что-то лишь для сея, относясь к заданию со спокойным, грамотным, почти отсутствующим энтузиазмом, но ровно до этого момента. Работать в команде долийская Хранительница умела, и команды Герода Карона, хоть и были правильно поставленными, все еще оставались без необходимости: Веланна сомневалась, что Солоне Амелл и Милле Кусланд нужны были эти советы, обе женщины прошли через множество сомнений, и лишь часть из них – против Порождений Тьмы.
Сама долийка по привычной для себя тактику отшагнула назад и в сторону. Ее собственным заклинаниям так было проще распространяться с наименьшим вредом для союзников-Стражей. Тяжелое, крепкое, но живое дерево мягко завибрировало в руках долийки, энергия цветущего посоха просачивалась сквозь перчатки: Веланна не хотела, чтобы противник застал ее врасплох, и потому заранее готовила себя и свое сознание к плетению тонких чар.
«Сердце Леса» уже оторвалось от земли, готовое к тому, чтобы стать проводником заклинаний, когда эльфийка резко осекла свою ворожбу. Порождение Тьмы было всего одно. И при всем напряжении ситуации, убивать его было нельзя. Просто нельзя.
Старая, горькая память, неподъемная и нестираемая, печальные воспоминания о годах, к которым лучше не возвращаться даже ради хорошей байки. Привкус пепла во рту вынудил Веланну сглотнуть, опустить вглубь себя воссозданный ком из злости, гнева и острого, как лезвие вражьего клинка, ощущения потери.
Веланна не имела права забыть его. Она не могла стереть из своей памяти это нелепое имя наряду с другими, нескладными, незвучными, грубыми, надеющимися на жалкий символизм. Она помнила их всех: Посланник, Иссохший и Искатель среди последователей Архитектора; Герольд, Первый и Потерянный среди детей Матери. Проклятые, вызывающие самый неистовый и праведный долийский гнев, эти Порождения Тьмы отличались не только разумом и возможностью говорить, но и тем, что у них были идея, вера, фанатичная преданность и… лица.
Посланник был здесь, - если это действительно был он, - а, значит, где-то под землей таились призраки прошлого, знающие, как поступать в настоящем с вопросами, на которые не было ответов.
- Ты, - Веланна не была уверенна, что произнесла это вслух.
Ее голос, тихий, был на ужаснейшее удивление спокойным. Сдержанный, он скрывал в себе пламя дракона, которое не должно было выплеснуться так скоро, оно ждало своего часа, чтобы пожрать оскверненную и заведомо сгнившую плоть целиком, полностью, без остатка.
Долийка увереннее шагнула вперед, опираясь на высокий посох. Память ее была проклята, и она не могла просто забыть о тех годах, как не смела перестать и проклинать Посланника со всем его родом. Амарантайн пылал, люди в нем страдали, и этому Порождению Тьмы вздумалось поиграть в «человека». Веланна честно жалела, что не смогла убедить тогда Терона. Порождения Тьмы должны быть уничтожены.
- Как смеешь ты… - долийка уже не могла сдерживать свою злость, которая, сконцентрированная, звучала не просто тихо и усмирено, но глубоко и холодно.
Хранительница сделала еще несколько шагов, прежде чем ее взгляд в немой, подавленной мольбе не уперся в командора. Орлесианец очень быстро возник перед ней, крепко, убедительно сжав свободную руку эльфийки, останавливая и предупреждая. Веланна на необходимые мгновения усмирила свое желание предать здесь все смерти и разрушению.
- Посланник. Я молила Творцов, что не встречусь с тобой больше без возможности убить тебя, ты, da’len’alas Architect¹.
В прошлый раз ему была оставлена жизнь лишь потому, что Махариэль действительно полагал, будто Посланник действительно намерен помогать. Даже если тогда он был среди тех, кто оборонял Амарантайн, он оставался Порождением Тьмы, и его природы нельзя было изменить или замаскировать.
Стараясь держать себя под контролем, и уже почти не справляясь с этой задачей, долийка выдохнула медленно, тяжело. Было в данной ситуации кое-что, что могло сыграть ей на руку. Старые раны вскрывались, и под свежим теперь гноем сочилась еще горячая кровь.
Посланник мог знать, где находится Архитектор. А, значит, в таком случае он мог указать ей, где искать сестру, с потерей которой Веланна не смирится никогда. Поиски Серанны были безмолвной, молитвенной, но самой честной и заслуживающей безоговорочной преданности задачей, расставаться с решением которой долийка не была намерена.
Веланна старалась не встречаться с посланником взглядами. Это могло закончиться плачевно для них обоих. Долийка вцепилась в посох с такой неистовостью, что сквозь перчатки пробилась колючая ветвь. «Сердце Леса» пыталась уберечь эльфийку от необдуманных и лишних поступков, но владелица посоха никогда не отличалась сдержанностью.
- Но если ты здесь, - громче начала она, - То где Архитектор? Ты должен знать! Ты не уйдешь отсюда, тебе известно это, ведь в случае твоего побега, мы настигнем тебя, и ты будешь чувствовать, как мы гонимся за тобой, пока, наконец, не отловим. Отвечай честно! Кто знает, может и этот командор решит, что твоя жизнь еще зачем-то нужна. Emma then!²
Других подтверждений, что она его действительно знает, более не требовалось.
***
1. Грязное отродье Архитектора. (эльф.)
2. Предупреждаю тебя! (эльф.)

И отчего Создателю (если он существует, конечно, в чем наше атеистическое порождение тьмы сомневалось) угораздило сделать из Посланника именно уродливого гарлока? Отчего нельзя было сделать из него прямоходящего и говорящего енота? Или в ходящее и говорящее одну фразу дерево? В обаятельного с рогатым шлемом или с железной рукой человека? В красавца-мудреца-богача-щедреца? В что-нибудь, что нравится самкам, отчего они хотят тебя тискать и сюсюкать с тобой, а не пытаться убить?
- Хррр... Вы, гладкокошшшие, такие рассисты, ссудите не по поступкам, а по принадлешшности к расссе. - усмехнулся Посланник в ответ на угрозы со стороны Веланны. Её, конечно, можно было понять и простить, пожалеть за то, что случилось с её сторонниками и сестрой, но... Мор её побери! Надоело! Столько времени прошло, и сколько народу она зря погубила! И только Справедливость это понимал. Хороший парень этот Справедливость, интересно, что с ним сейчас случилось?
- Йаа - одиночка. Большшше не с Отцом. Сам творю свою ссудьбу. Сам он ушшел к... Кирка... Стена? Интересуется своим собратом, найденном там. - прошепелявил он и тут же смутился. То, зачем он пришел сюда, дало о себе знать. Голоса в тени, столько ненависти... Взглянул на Стражей, которые не слышали. Или слышали, но не хотели прислушиваться, кто занятый удивлением, кто гневом. Не мешкая, гарлок обнажил свой меч и со всей силой рубанул тьму.
Раздался душераздирающий визг, шарлок с перерезанным пузом повалился на землю. Нотки удивления? О да. Затем нападающие вспомнили о предупреждении, что им дали, и один из них набросился на Посланника, но тот вовремя подставил свой щит, а затем ударил прямо в голову.
- Я думал, гномы будут обустраиваться в этом тейге и сделают кориторы бесопасными... Но, кашется, не сегодня. - ленивые коротышки. Уж если кого он больше всего и не любил из гладкокожих, так это именно гномов. И ввиду постоянного противоборства их рас, и из-за кастового устройства их общества, полное социальной несправедливости, и их гадский твердолобый характер... Множество причин. Хорошо, что среди присутствующих здесь Стражей нет гномов, только люди и эльфийка. У которых, к слову, с каждым убитым шарлоком появляется больше шансов прикончить Посланника, потому что видится все это со стороны как плохо организованная засада.
- Рааарррггххх!!! - то, что в обществе (если его так можно назвать) порождений тьмы кипит постоянная борьба, помогала Посланцу без колебаний убивать своих собратьев, которые даже вообще из другой ветки, и чувствовал он себя как человек, убивающий эльфа. Блок, блок, удар, слежение за флангом, визг, который был привычен ему и нисколько не пробирал до глубины души (если она была у Посланника), клинок вонзается в глотку крикуну... Эльфийка увлеклась, не видя, как сзади к ней подкрадывается один из шарлоков, другие Стражи тоже не видели. Не долго думая, Посланник перехватил свой меч и метнул его в "собрата", прикалывая его к стене.   
- Они укрываются в тени! Разгоните тьму! - прокричал гарлок и... почувствовал боль. Один из крикунов рубанул его по туловищу, несильно (но обычного бы таким образом заразил бы скверной), скользнув по броне и порвав наплечную сумку, отчего на землю посылалось "богатство" Посланца - огниво, точильный камень, засушенные цветы, тряпки, детская кукла и книга (с картинками, если её будут рассматривать). Сам он не успел опомниться, как кучка шарлоков схватила его за руки-ноги и начала утаскивать вглубь вырытых коридоров, прочь от Стражей. Что ж, разговор по душам откладывается.