Шумные сборища никогда не привлекали Фейнриэля, а помпезные роскошные приёмы вроде тех, что устраивались на виллах магистров, и вовсе пугали, заставляли внутренне собираться в ожидании подвоха и удара в спину. Сомниари прекрасно отдавал себе отчёт и в собственной необычности, и в том, как велико число его завистников, и том, какими грязными могут быть при случае их приёмы. Всё это заставляло держаться особняком и попадаться на глаза сильным мира сего только в тех случаях, когда сновидец был уверен в том, как действовать и что говорить. Порой Фейнриэлю, одиночке по натуре, и вовсе хотелось податься в отшельники и избегать любых нежелательных встреч, однако он прекрасно отдавал себе отчёт в том, что империя всегда остаётся империей, а значит, есть люди, которых невозможно избегать, и приглашения, от которых нельзя отказываться.
Приглашение молодого магистра Децимия относилось именно к числу таких. Фейнриэлю несколько раз доводилось встречаться с ним в Круге и полуэльф хорошо запомнил этого лощёного аристократа с цепким взглядом заядлого коллекционера, оценивающего каждую вещь и каждое живое существо с точки зрения пользы для своей коллекции. Судя по улыбке, которой его одарил Децимий, молодой сомниари, не имеющий ни влиятельных родственников, ни высокого положения в обществе, вполне годился на роль ценного экземпляра. Фейнриэль хорошо помнил такие улыбки и взгляды, ещё со времён Киркволла: так смотрят работорговцы, когда взвешивают ценность товара. Сомниари ничем не выдал своего напряжения, но мысленно пообещал себе быть предельно осторожным в общении с этим человеком. При следующих встречах Децимий держался вежливо и довольно равнодушно, и Фейнриэль постепенно расслабился, решив, что высокородный альтус по каким-то причинам потерял к нему интерес. Приглашение новоявленного магистра на сегодняшнее празднество ясно дало понять, что это было более чем ошибочное предположение.
Разумеется, приглашение Фейнриэль принял со всей возможной почтительностью и, явившись на праздник, держался с хозяином торжества так, будто не мог представить себе большего счастья, чем присутствие на его вилле по такому знаменательному случаю. Тем не менее, отделаться от ощущения, что всё это празднество больше всего похоже на осиное гнездо, толком не удавалось. Сомниари раскланивался с гостями, которых знал, с готовностью знакомился с теми, кому его представляли, и раз за разом чувствовал на себе пристальные, оценивающие взгляды, вроде того, каким при первой встрече одарил его сам Децимий. Всё это не слишком способствовало расслабленному веселью, однако сомниари отдавал должное и вину, и шумным разговорам, не желая выглядеть белой вороной.
Ближе к полуночи наиболее чопорные гости отбыли, а пиршественный зал заполнили музыканты и танцовщицы, исполнявшие далеко не целомудренные танцы. Фейнриэль извинился перед соседом по столу, вполголоса предлагавшим "взять на двоих вон ту рыжую остроухую", и, вооружившись кубком вина, вышел на террасу: хотелось вдохнуть чистого воздуха и хоть немного разогнать настойчивую головную боль, поселившуюся в висках.
Сад встретил его сладковатыми цветочными ароматами, сыростью и ночной прохладой. Небо затянули тучи, и от этого оно казалось бездонно-тёмным. Сомниари облокотился на мраморный парапет, рассматривая причудливую сеть тропинок, проложенных в саду Децимия. Почуяв движение за спиной, Фейнриэль вздрогнул, обернулся и неуверенно улыбнулся при виде человека, которого ему, кажется, не представляли на приёме. Невысокий, светловолосый, казавшийся до странности бледным даже в свете ночных огней, он странным образом выделялся на фоне нарочито ярких, чрезмерно лощёных магистров и магистерских сыновей. Сомниари колебался несколько секунд, потом приветственно поднял кубок: пожалуй, если этот необычный незнакомец пожелает свести знакомство, он, Фейнриэль, не будет против, слишком уж необычен визави на фоне остальных гостей.

Отредактировано Фейнриэль (2014-09-15 21:38:20)