Сумерки мягко окутывали бресилианский лес, размывая очертания скал и постепенно соединяя горы с небом. Озеро тихо плескалось совсем рядом с лагерем. Патина листвы, опутывающая небо, прятала в себе первые звезды. Терон потянулся, потом опустился на камень возле самой воды и расслабленно вздохнул. На сегодня лимит неприятностей просто обязан был исчерпаться, особенно когда на посту персональный голем в лице Шейлы. Последняя, конечно, фыркнула нечто про слабых двуногих, но действительно понимала, насколько остальным требуется отдых. Терон к тому же решил, что лучше не оставаться с кланом Ланайи после произошедшего. Кажется, новая Хранительница была растеряна произошедшим, потому сомнительные гости, убившие Затриана будут некстати. Но зато Терон нашел в лесу кое-что особенное… Он осторожно снял с себя куртку, потом запустил руку в карман, вытаскивая цветы. Те немного помялись за пару часов путешествия и выглядели довольно чахлыми, но их лепестки были столь белы, что сияли даже в сумерках и свете костра. И испускали стойкий нежный аромат, словно звенящий в воздухе. Терон положил их рядом с собой, обрызгал водой, а потом не без удовольствия снял сапоги. Ступни, казалось, горели огнем. Эльф с величайшим удовольствием опустил их в холодную, но все же еще прогретую дневным солнцем воду, и улыбнулся, зажмурившись от удовольствия. Совсем неподалеку раздался возмущенный голос Алистера, провозгласившего:
– Эй, ну что такое, я же говорил, что сегодня ужин готовишь ты!
Ему ответил недовольный Зевран, едко заметив:
– Да ну? Хотя ты прав, по крайней мере это не будет похоже на давно умершее болото!
Огрен громогласно рыгнул.
За всеми мирными звуками, глубоко в недрах сознания был слышен неумолчный шелест Скверны. Терон вздохнул, прислушиваясь к нему. Звук уже стал почти привычным. Страж уже даже научился улавливать смену в тональности в зависимости от настроения Архидемона. Совсем скоро предстоит встретиться с ним – все союзники собраны, все документы подтверждены. Отдельные отряды стягивающихся армий периодически попадаются на просторах Ферелдена, а их отряд даже иногда узнавали.
– …я же сказал найти дикий лук!
– А ты спросил, знаю ли я, как он выглядит-то?
– Да нахера добротное мясо травой портить! На палку и на огонь, чтоб вас наги сожрали.
Было уже безразлично, кто тут эльф, кто человек, кто гном. Они все были тут во имя единой цели, куда большей чем взаимная неприязнь, чем расовые распри, чем личные убеждения и стремления. Все слишком молоды, все слишком неопытны, но уже прошедшие больше, чем многие куда более зрелые создания. Даже глаза весельчака Алистера отражали куда больше скорби, чем глаза всех престарелых правителей, встреченных на пути. Терон сжал рукоять кинжала, принадлежавшего Дункану. Ему было очень жаль, что он не успел узнать Дункана лучше. Но его боль потери была едва ли меньше, чем у Алистера. Ветер шелестел в листве. Негромко и мелодично чирикнула засыпающая птичка.
– …я эту палку сейчас совсем в иное место помещу.
– Эй, ну ты чего!
– Ох, опять вы бушуете!
Терон открыл глаза и улыбнулся, услышав голос, произнесший последнюю фразу. Он журчал как горный ручей, но по мелодичности мол спорить с соловьиной трелью. Да, соловей, самое подходящее определение… Вскочив на ноги, Терон попытался пригладить непокорные волосы и даже успел подумать, что стоило окунуть в воду не только ноги. Потом отмахнулся от всего и повернулся к лагерю, высматривая Лелиану. Потом, встретившись с ней глазами, поманил к себе, даже удивившись торжественному предвкушению, на миг вспыхнувшему в душе. Он наклонился и взял потрепанный букетик, потом протянул их подошедшей девушки, сказав:
– Вот… Ты рассказывала, что эти цветы тебе напоминают о… О матери и Ферелдене. Я… Я нашел их и решил, что тебе будет приятно…
Он замолчал, осознав всю нелепую сбивчивость своих слов, потом слегка нахмурился и добавил, контролируя свои мысли:
– Эти цветы для тебя, Лелиана.
Было нелепо спотыкаться на простейшем предложении. Терон вспомнил, как жестоко он дал отпор эрлу Эамону, рассказывая об убийстве его сына, как Алистер оттаскивал его от Зеврана, убеждая, что тот пригодится живым, как хладнокровно нахамил королю Орзаммара Белену Эдукану. Но сейчас он растерялся в разговоре с девушкой. Он еще не знал и даже не догадывался, что молодость все же диктует определенные правила.