- Ублюдки, мать вашу... - до уха Малики, будто точнейший метроном отмерял удары, доносилась чужая брань. При нынешнем положении, впрочем, более чем уместная. Они уже сутки находились непонятно где и пришли непонятно за чем, в итоге уйдя с абсолютно пустым кошельком, припасами и снаряжением.
- Заткнитесь уже. И без вас тошно, - Кадаш вместе с тем упорно не желала принимать положение личного провала, так как именно с ее инициативой сделка по передаче оружия набрала оборот и была оговорена столь быстро. Было очевидно, что их одурачат тут же, стоило им дать согласие прибыть черт знает куда в богом забытую пещеру. Но слишком сильная жажда золота сыграла свою подлую шутку. И в итоге из всего, что им предлагалось и столь красочно описывалось в письме "загадочного поставщика", они нашли лишь пустые ящики и парочку наемников, выпрыгнувших из задницы гребанной тьмы. Так неожиданно, что одному из четверых бравых гномов рассекли руку и это весьма усугубило теперешнюю ситуацию, ибо он не переставал протяжно ныть и хотеть к мамочке на ручки. Выражалось это в забойной матерщине и постоянных клятвах по возвращению нажраться эля "чтоб на всю жизнь хватило", но Малика то знала как дела обстояли на самом деле.
Ноги гномки буквально утопали по колено в снегу, а буря все никак не желала сбавлять обороты. Если суммировать это с общим состоянием обреченности, голодом и готовностью рухнуть в объятья сна на любой клочок земли, который не замело снегом, то можно смело судить - ситуация весьма паршивая. Им бы дойти до ближайшей деревеньки, лачуги или чего-нибудь похожего на строение из четырех стен и какой-никакой крышей. Набрать припасов и свалить отсюда подальше, троекратно проклиная Внутренние Земли за их привычное гостеприимство. Чем дальше они шли, тем яснее осознавали, что удача степенно, тихонько набирая обороты и хитро хихикая, отворачивается от них.

Синхронный хруст снега под ногами резко прервался. Гномы одновременно вскинули головы, с блеском надежды в глазах рассматривая вполне себе приличный дом. Тот хоть и в любое другое время показался бы обычной лачугой, но сейчас походил на вполне себе среднего уровня покои. Гномка насторожилась, рассматривая его внимательнее. Может это эффект миража в пустыне? Может от холода у нее совсем съехала крыша? Осторожно оглянувшись по сторонам и поняв, что если тут кого и штормит, то, судя по широко распахнутому взору остальных, не ее одну, с облегчением выдохнула. Из дымохода валило сероватое облачко, как бы дразня, мерно перетекая поближе к гномам. От него пахло костром, домашней обстановкой и окутывало теплом. Решение пришло единовременно.
- Нет, мы не будем обворовывать этот дом, - дрожащими губами, но однако решительно, произнесла Малика и отрицательно замотала головой. - Хрен его разбери кто там находится и у нас из всего оружия только мой топор и ваши кинжальчики, которые к ладоням прилипнут, если вы их в руки возьмете.
- А ты разведай, - коротышка медленно проковылял мимо Кадаш, уходя ближе к высокому дереву. Здесь все ведали о том, что гномка самолично затеяла это путешествие. Естественно, за провал ей придется очень долго отдуваться. - Мы пока тут укрытие сделаем, будем тихонечко ждать. Знак нам подашь, мы прибежим и заберем все, что надо.
Гномка раздраженно цыкнула. В ее списке потрясающе отточенных умений явно не значилась изощренная техника шпионажа. Она втянула носом морозный воздух, с некой досадой отмечая, что это и впрямь был их отнюдь не единственный, но рациональный выход. Не следует ходить в гости, если на вашей броне красуется символика Хартии. Но замерзшей гномке, трясущейся от холода, поверят. Раздумьям вторил распластавшийся прямо на снегу раненный гном, протяжно ноющий о жестокой судьбе-судьбинушке.
- Я не мастер давить на жалость.
- Тогда можем продемонстрировать тебя в бою, они от жалости разрыдаются, - трое разбойников хором гоготнули, плавно перекочевав на условное место ожидания. Гномка удрученно покачала головой, снимая топор, а затем наплечники и нагрудник. Вряд ли кого-то способна разжалобить малявка в полном железном облачении, разве что она не будет истекать кровью и протяжно молить о пощаде. Оставшись в тонкой рубахе и штанах, заодно присвоив себе облезлую меховую накидку одного из хартийцев, Малика уже потихоньку начинала видеть себя в роли жертвы.

Приживаться и правда долго не приходилось. Пройдя пару шагов, Кадаш отчетливо поняла, что ей чертовски холодно. Настолько, что зубы невольно начали стучать, а пальцы дрожать, даже будучи плотно сжатыми в кулаки. Она кое-как прошла через сугробы. Снег все также безбожно валил, ресницы и брови покрылись инием, а дыхание заметно ускорилось. Наконец, подойдя к дому, от которого просто веяло теплом и уютом, гномка обошла его в поисках входной двери. Та оказалась не такой огромной и плотной, как она думала. Несколько сколоченных деревяшек с кривыми петлями и замком. Впрочем, ей же на руку. Изо всех оставшихся сил громко постучавшись, Кадаш начала судорожно думать о том, а с чего же следовало начать незамысловатый диалог. "Привет, мне холодно, чего тут у вас есть пожрать?", "Привет, я чуть не сдохла в сугробе!"... Гномка задумчиво почесала затылок. Нет, импровизация конечно не ее призвание.
Она резко встрепенулась, когда дверь с лихим скрипом прожитых лет отворилась и на пороге возник мужчина. Бородатый. Один. Гномка вскинула бровями, ожидая застать здесь, как минимум, семью или какой-нибудь сброд, который будет бегать за спиной отворившего. Но не разглядев ни того, ни другого, мысленно порадовалась. Малика подняла на него полный мучения взгляд и протараторила:
- З-з-здравствуйте. Я тут потерялась немного и мне правда очень холодно. Можно у вас посидеть хотя бы некоторое время? Я не помешаю, честно, - да с такой жалостливостью в голосе, что и сомневаться не приходилось - этой малявке точно нужна помощь. Будучи довольна своими внезапно проявившимися актерскими данными, Кадаш и забыть забыла как мороз уже весьма ощутимо обжигал кожу. Резко опомнившись, не дожидаясь разрешения и приглашения, она тут же юркнула под рукой мужчины, забегая в жилище. Быстро пробежавшись по обстановке взглядом, убедилась, что он наверняка находился здесь в полном одиночестве. И если бы она не успела вовремя сориентироваться, то тут же улыбнулась бы во все тридцать два. Подавить в себе обостренное желание наживы оказалось тяжелее, чем думалось, но вполне возможно. Она обернулась и виновато посмотрела на незнакомца.
- Извините. Правда холодно.