1.Имя и фамилия
Гвиневра из Южного Предела
«Эй, рыжая», «ведьма», «демонова подстилка» – нейтральных и нелицеприятных прозвищ хоть отбавляй, все и не перечислишь. И за глаза именуют, и за слова, и за смех, и за магию, конечно.
А вообще, Гвин все зовут – редко кто упоминает её полное имя, да и сама она нечасто к нему прибегает.

2.Возраст
35 лет, 15 день Драккониса, 9:10 ВД

3.Раса
Человек

4.Специализация и деятельность
Маг;
По жизни с клеймом отступничества, в какой бы личине ни была: знахарки-травницы, подавальщицы из таверны, торговки, бродяжки или даже агента Инквизиции. Отступничает и по сей день, теперь уже в компании «Боевых Быков» и своим положением вполне довольна.

5.Характер
С возрастом несколько остепенилась, горячность натуры научилась более-менее сдерживать, прежней строптивости в ней тоже поубавилось. Вспыльчивость, конечно, полностью никуда не ушла, – хоть и реагирует на провокации Гвиневра теперь не так остро – но и отходчивость, вместе с этим, тоже осталась. Всегда это водилось за ней: яростно злиться и быстро остывать, если уж причина обиды или спора яйца выеденного не стоит. На попятную идти первой тоже умеет, хоть и страсть как не любит – гордая же, временами не там, где следовало бы. Как и всякий человек переменчивого настроения, бывает и воодушевлённой, и ворчливо-угрюмой, что, впрочем, не становится причиной отказа в чём-либо людям, вхожим в близкое окружение – побурчит, повздыхает, закатит глаза, а без внимания не оставит. В меру совестливая – по мелочам она самоистязанием не занимается, а порицание со стороны – особенно со стороны тех, кто ей безразличен – едва ли подтолкнёт её к раскаянию.
К ироничности добавилась щепоть глумливости и мрачного юморка, и совсем легко стало жить со «здоровым» цинизмом и прагматичностью, что, в общем-то, не сказалось на её умении сходиться с окружающими: в общении довольно проста, остра на язык, горазда пошутить, посмеяться, да и похабщины не стесняется, – некоторые нелестно о ней отзывались, как о женщине аморальной, излишне раскрепощённой, на что Гвин всегда пожимала плечами и ухмылялась, сочувствуя чужой скованности и неумению наслаждаться в полной мере жизнью – высоко ценит честность и искренность. К людям с такими качествами всегда тянется сама и платит, по возможности, той же монетой. При том совсем бесхитростной её не назовёшь – может и слукавить, и недоговорить чего, и приврать, где надо. Сама Гвиневра называет это настороженностью – отступникам, желающим затеряться среди обывателей, следует держать ухо востро со всеми.
Всё так же жизнелюбива, как и прежде, целеустремлённа, уверена в себе и своих силах, любопытна и открыта для всего нового. Умеет принимать решения, сцепив зубы и сжав кулаки, и идти вперёд, не сбавляя шага, не тратя время больше дозволенного на душевные метания. Удары судьбы выносит стойко, во всяком случае – слабину на людях демонстрировать не имеет привычки. Не лишена сочувствия, но, утомлённая чужими страданиями, способна довольно резко подстегнуть, вместо ожидаемых от неё проявлений заботы и жалости.

6.Внешность
• Цвет глаз: янтарный, с вкраплениями зелёного
• Цвет кожи: светлый
• Цвет/тип/длина волос: тёмно-рыжий/волнистый/на ладонь ниже лопаток
• Рост/вес/телосложение: 170 см/ 58 кг/нормостеническое

Женщина совершенно обыкновенная с виду: рыжина – даже изредка подкрашиваемая экстрактом листьев лавсонии – не выделяет её среди прочих селянок, рост средний, – ни высокой не назовёшь, ни низенькой – изъянов каких, застарелых увечий, бросающихся в глаза – тоже нет, как таковых, а узенькая бледная линия шрама на правой скуле, почти у виска – не в счёт, редкими тусклыми веснушками – никого не удивишь. Не столько само лицо запоминающееся, сколько мимика – живая, богатая на эмоции, а ещё – взгляд, подчёркнутый сурьмой, скрадывающей последствия привычки смотреть с прищуром – блеклые паутинки морщин, притаившиеся во внешних уголках глаз. Красноречивый взгляд.
Тоньше многих крестьянок, успевших к её годам не раз разродиться и порядком раздаться вширь. Стройность стана за собой сохранила, фигура приятных изгибов не лишена, будучи истинно женской: при полной груди, при крутых бёдрах, без излишней худобы – и глазам, и рукам приятно. За одеждой, за внешним видом в общем старается ухаживать, как и всякая уважающая и любящая себя женщина, желающая выглядеть если не моложе своих лет, то уж точно не старше.  Но условия и обстоятельства бывают, конечно, разными, потому не всегда выпадает возможность.
Ценит комфорт и практичность в одежде, что нередко идут вразрез с красивостью, но если есть время принарядиться – навряд ли упустит шанс. Драгоценными побрякушками не бредит – может поглядеть, может восхититься, но не загорается так, чтобы спустить все деньги на приглянувшуюся цацку. 

7.Биография
В семье бывшего наёмника Ульрика, оставившего своё ремесло вместе с полученной травмой и осевшего в деревушке, примыкавшей к Южному Пределу, и улыбчивой красавицы Иды детей было двое: Гавейн – серьёзный, ответственный мальчишка, с малолетства вступавшийся за девчонок и прочих ребятишек, которым досаждали местные забияки, да родившаяся шестью годами позднее Гвиневра – шумная с пелёнок, звонкоголосая, доставлявшая хлопоты и родителям, и не стеснявшемуся нянчиться с ней брату. Ох и любила же она озоровать: то с шалопаями в чужой сад забредёт яблоню обрывать, то в соседском курятнике шуму наворотит такого, что курицы после яйца не несут неделями, то подерётся с кем, обозлившись, что назвали «слабой девчонкой». Не раз её, чумазую, растрёпанную, со стёсанными коленками и в изодранных одёжках приволакивали за руку то Гавейн, то матушка, то местные жители, сетовавшие на задиристый характер Гвин. Ульрик был мужчиной суровым, а отцом – строгим, но простодушная и покладистая с виду Ида – матерью заботливой и женщиной хитрой, знавшей, как смягчить супруга. Розгами чаще пугали, чем до них дело доходило в действительности. Да и… Ну не мог он пороть эту егозу, доверчиво жмущуюся к нему, заглядывавшую лисицею в глаза, смешно шморгавшую носом. Убивать – доводилось, а всыпать хорошенько распоясавшейся детворе – рука не поднималась. «Совсем размяк,» – с тоской думал и тяжело вздыхал Ульрик, капитулируя перед окружавшими его любимыми и самыми дорогими его сердцу женщинами, обнимавшими с двух сторон.
Двенадцатый год жизни запомнился Гвиневре горьким плачем матери и мрачным взглядом отца, а ещё – градом колючих искорок, просыпавшихся с её пальцев. Сама Гвин очень, очень боялась, что ей придётся расстаться с родителями – слышала она уже за то, что детей, подобных ей, увозят в какую-то Башню. Освальда, соседского мальчишку, с которым Гвин дружбу водила, забрали пару месяцев назад. Потому, когда разговор зашёл за храмовников, девчонка что есть мóчи рванула из дома в поздний вечер, заливаясь горючими слезами. Бежала долго, не оглядываясь на окрики, на собачий лай, спотыкаясь, скользя по грязи, но не останавливаясь. Зарёванную, дрожащую от холода, её нашёл знахарь, живший в лачуге на отшибе селения – чудной, но добродушный старичок, не раз выручавший селян, если приключалась на их веку какая беда. Замёрзшая и уставшая, Гвиневра пусть и с опаской, но в гости к ведуну наведаться всё же решила, приняв его приглашение. Отогрелась, насытилась, напилась травяного чаю да и выдала всё как на духу – и сама не поняла даже, почему столь легко открылась чужому человеку. «Не проливай слёзы почём зря. Не разлучат с семьёй, не запрут в Кинлохе. Не бывать этому,» – пообещал тогда старец, ласково гладя по спутанным рыжим волосам плачущую Гвин. У него был удивительно успокаивающий голос, добрый взгляд и пахнущие травами руки. И Гвиневра ему поверила, забывшись крепким сном.
Знахарь не обманул. Явившихся на его порог через пару дней Ульрика и Гавейна отпотчевал, чем Создатель послал, явил родне потеряшку, но порешил не возвращать без разговора. Долго беседовал с Ульриком о том, что нет необходимости прощаться с девчонкой насовсем: он возьмётся за её обучение, под его присмотром не пропадёт, демоны не дотянутся, да и ему самому уж тяжко жить на старости лет-то, помощницу бы хорошо в дом. Ну и, в конце концов, надобно и знания свои передать, а то кто ж знает, когда час его пробьёт. Знали сельские, что юродивый, к которому они за помощью приходили, давно уж в отступниках ходит, но не сдавали – пущай покойно доживает старик свой век. Ульрик долго раздумывать не стал, посчитав, что лучшего варианта ни для него с женой, ни для дочери быть не может, потому дал добро, все последующие годы благодаря за заботу по отношению к Гвин.
Жизнь стала чуть менее беззаботной, – закончились детские шалости, прибавилось ответственности, со скотиной возиться приходилось, по дому хлопотать, грамоте худо-бедно учиться, да и прочие премудрости под чутким руководством постигать – но, по крайней мере, она не оказалась среди узников Кинлоха, с семьёй виделась. Со временем отступник допустил её к врачеванию – косились первое время сельские, но от самой девчонки, даже с годами, ни разу магических проявлений не видели. Не умела Гвиневра лечить магией, но бесполезной, при этом, не была: припарки делала, снадобья варила, раны штопала, бывало даже – роды принимала. Так что благодарили её наравне с наставником.
Времена Мора стали жестокой проверкой всех тех знаний и навыков, что она усвоила и приобрела за несколько лет обучения. Магия, поддержка семьи и сплоченность селян уберегли Гвин и старца от смерти, сами же они – по мере своих сил помогали пострадавшим, коих было немало. Конечно, перепуганный до смерти простой люд, бывало, вздрагивал всякий раз, когда видел разрушительную колдовскую силу в действии, пусть и направленную во вред врагам, отшатывался после от них, как от прокажённых; бывало даже, сойдя с ума, кидались с вилами, чувствуя опасность. Но как-то пережили всё вместе, все тяготы и невзгоды, по крупицам восстанавливая прежнее взаимодоверие. 
Всё постепенно, не сразу, но возвращалось на круги своя: за время Мора Гавейн примкнул к Блэкстоунским Волонтёрам, порешив, что пока не «созрел» для создания своей семьи, Гвиневра же, со всеми почестями сопроводив через пару лет после Мора своего учителя в последний путь, заняла лачугу и место ведуна. В деревенской глуши беды у людей однотипны: то корова молоко давать перестала, то ребёнка лихорадит пятый день кряду, то роженица в горячке бьётся, то с кровати не встать – будто тело всё изломал кто. Иногда и ссоры затевались – баба какая приревновала благоверного, зачастившего к знахарке.  Дел было много, тоска в работе забывалась, годы считать было некогда. В города Гвин нечасто выбиралась, да и всё необходимое и Гавейн мог достать, и сельские, помнившие заслуги лекарки. Только вот размеренная сельская жизнь подошла к концу, когда даже до их глухомани долетела весть о падении Кругов и ожесточённой борьбе озлобившихся храмовников со взбунтовавшимися магами. Рыскавшие в округе церковники, подбиравшиеся к родной деревеньке, вынудили её сорваться с места и пуститься в бега – очень уж она не хотела подвергать опасности крестьян, что все эти годы терпели отступницу, да и за семью свою опасалась. Фанатики на многое способны.
Ферелден гостеприимством, конечно, никогда не отличался, даже по отношению к землякам,  но, за счёт связей брата с Блэкстоунскими Волонтёрами, жилось не так уж и плохо. Когда на дне кошеля оставалось не больше медяка, а из еды – лишь краюха чёрствого хлеба с куском солонины, ей могли предоставить ночлег, накормить, помочь ещё чем. Да даже спрятать от преследователей. Гавейн за несколько лет прослыл славным малым, оказав помощь многим людям, потому и сестре его понапрасну не отказывали в поддержке.
Большие надежды возлагались на Конклав, о котором Гвиневра слышала от наёмников, но к которому побоялась присоединяться сама – было у неё чутьё, что не стоит соваться туда. Проще было дождаться результатов. А результаты были, но не те, что ожидались многими. Открывшаяся Брешь, рассекшая неботканное полотно и окрасившая его ядовитой зеленью Тени, поставила крест на возможности мирного сосуществования преследуемых магов и сорвавшихся с церковного поводка храмовников. Всё стало только хуже, хотя, казалось бы, куда дальше-то?
Когда и прятаться среди обывателей стало невозможно, а озверевшие храмовники принялись резать всех без разбору, Гвин подалась в Редклиф, вместе с прочими магами и отступниками – место, что великодушным жестом Анора пожаловала беглым чародеям в качестве прибежища. Где их всех в скором времени прибрала к рукам Инквизиция, порешившая, что маги сослужат добрую службу во благо мира, оказавшись в её ежовых рукавицах. Ну, что ж, во всяком случае, это было лучше, чем напороться грудью на храмовничий клинок или попасться под горячую руку – в прямом смысле этого слова – сбрендившего чароплёта. Выбирать было, на деле, не из чего, так что Гвин сильно не расстроилась, в отличие от многих выходцев из Круга и самой Великой Чародейки Фионы. Можно было даже попытаться зажмуриться и представить, что мало что поменялось: те же люди, которым требовалась помощь; те же взгляды, преисполненные недоверия. Добавились, конечно, храмовники, зорко следившие за пленёнными магами, и зелёное небо над головой, – а ещё, проблемы в лице сподвижников Старшего, дышащий красным лириумом дракон, пробудившийся после долгого сна Древний Магистр, со временем и кунари, решившие поработить весь Тедас – но… Но обязанности оставались прежними. Была даже какая-никакая, но уверенность в следующем дне. Во всяком случае, с каждой даже самой скромной победой Инквизиции в это верилось всё сильнее. Кроме того, работа на эту организацию позволила Гвин свести знакомства со многими хорошими людьми. И не совсем людьми, а вместе переживать невзгоды и бороться с общим врагом, как известно, проще.
И они, в конце концов, после долгих лет борьбы одержали победу. Сочащаяся Тенью рана в небе затянулась, нападение кунари было остановлено, опасность миновала, на место новой Верховной Жрицы избрали – экий конфуз! – Вивьен, а что до всех остальных магов, бывших в услужении Инквизиции… Одни – возвратились в Круг, то ли соскучившись по четырём стенам, то ли просто устав от такой сомнительной жизни «на свободе», оказавшейся непосильной для «тепличных» чародеев; другие же – предпочли и далее поддерживать Инквизицию, учредив Коллегию. Гвин не оказалось ни в числе первых, ни среди вторых. Ей хотелось повидать мир – относительно спокойный мир, не сотрясаемый лихорадкой. И самой не трястись, ныкаясь по углам – продолжить дышать полной грудью, и Железный Бык со своим отрядом любезно предоставил ей эту возможность. Лучшего для себя желать она и не могла.

8.Способности
•Хороша в Энтропии [ветка потери ориентации] и недурственно владеет школой Молнии;
•Жизнь научила жульничеству в картах. И тому, сколько бывает проблем от неумелого шулерства;
•В травничестве поднаторела: знает, какие травы вылечить могут, а какие – отравить, а то и вовсе сгубить;
•В алхимии тоже разбирается: снадобья различные варит, мази делает, вытяжки получает. Хорошо распоряжается как растительным, так и животным сырьём, зная полезные и вредные их свойства;
•Оказавшись с ней за одним столом и, упаси Создатель, разозлив её и не успев вовремя уклониться – нос разбить может. Было время научиться. А ещё, пощечины звонкие даёт и удар коленом болезненный. В ближнем же бою и посохом в грудь может ткнуть, по челюсти заехать и даже подсечку сделать, но в общем – не боец, конечно;
•Используя подручные средства, может оказать помощь, будь то травма какая или ранение. Больных выхаживать тоже умеет;
•Есть кое-какие познания в медицине: о хворобах, блуждающих средь черни и знатных, знает, об их причинах, проявлениях, способах лечения;
•Хорошая хозяйка: еду сготовит как в домашних условиях, так и в походных; и одежду залатает, и рану заштопает; если придётся вдруг – и с домашней скотиной повозиться может;
•В седле держится довольно хорошо, уверенно, да и плавает точно рыба в пруду;
•Грамоту знает, на торговом читает и пишет, редко допуская ошибки;

9.Инвентарь
•Мешок со сменной одеждой, которая в действительности – форма агента Инквизиции. Практичная одёжка, да и мало ли где пригодиться может.
•Посох с обращёнными друг к другу лезвиями на навершии, зачарованный на дополнительный урон от электричества;
•Всегда с собой носит три-четыре склянки с лириумным зельем;
•В небольшой сумочке, притороченной к поясу, есть место для мешочка с лириумной пылью и всегда с собой пара склянок с целебными зельями;
•Медальон с символом Инквизиции;
•Охотничий нож – как для бытовой нужды, так и в случае опасности может быть использовать;

10. Степень знакомства с вселенной Dragon Age
Хватит для адекватной игры, без излишков.

11.Связь

12.Пробный пост